«Я не знаю ни одной безобидной русско-сербской организации»

Один из принципиальных противников ЧВК Вагнера в Сербии — белградский адвокат, член правозащитной группы «Октябрь» Чедомир Стойкович. В январе юрист потребовал от генпрокуратуры расследовать деятельность структур Пригожина в стране. Вербовка в наемники в Сербии является уголовным преступлением, но по мнению юриста ведется в стране в открытую. Силовики, по словам Стойковича, заодно должны были разобраться и в том, какую помощь ЧВК оказывает глава Агентства безопасности и информации Сербии (БИА, аналог ФСБ) Александр Вулин, местные националисты и российское посольство. Уже через четыре дня после запроса прокуратура отказала Стойковичу в возбуждении уголовного дела, но в ответе официально подтвердила деятельность Вагнера в Сербии. Это первый случай, когда власти европейской страны признают легальность ЧВК Евгения Пригожина.

Однако вопросы к Вагнеру задают не только правозащитники. Президент Александар Вучич в середине января потребовал прекратить вербовку граждан страны в это формирование для отправки на войну против Украины.

В интервью «Вёрстке» адвокат Стойкович рассказал, как именно российские паравоенные формирования вербуют бойцов в самой дружественной РФ европейской стране, а также объяснил причем тут высокопоставленные сербские чиновники и российские углеводороды.

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

— На каком основании прокуратура отказала вам?

— Прокуратура не стала ничего проверять. Ни аутентичность снимков и видеозаписей, распространяемых в российских медиа и в соцсетях, на которых, как утверждается авторами, запечатлены сербы на территории Украины и в тренировочных лагерях в России. Ни лиц, которых мы указывали в запросе. Но при этом прокуроры написали, что не сомневаются — ЧВК Вагнера действует на территории Сербии и наши граждане работают на эту организацию.

— Почему сотрудники прокуратуры не стали разбираться?

— Главный прокурор Белграда Ненад Стефанович является ставленником человека, которого мы просили проверить на попустительство «Вагнеру» — Александра Вулина, главы БИА. Именно прокуратура Белграда нам отказала. Она поставила рекорд скорости — выдала ответ в течение четырех рабочих дней. Нам ясно, что Вулин препятствовал тому, чтобы не только прокуратура, но и руководимая им служба исполняли свои прямые обязанности. Ведь если бы БИА выполняла их хотя бы на 10%, ни один серб не отправился бы на войну в составе Вагнера.

— Как организована вербовка?

— Завербованным покупают билеты, объясняют куда прилететь, куда прийти и что сказать. Простой серб, чтобы попасть на эту войну должен знать, что вообще есть такая возможность, должен понимать как это сделать, к кому обратиться и где объявиться. Но и российская сторона должна знать, кто этот серб — вдруг он шпион или вообще сумасшедший, который устроит стрельбу прямо в казарме? Значит сербского рекрута надо проверить так же, как и российского. И только после этих проверок ему дадут деньги, которые позволят ему добраться до России.

— Вы ведёте к тому, что этой проверкой для России занимаются сербские спецслужбы?

— Я не могу этого утверждать, но доказательства вокруг нас. Здесь люди, которые хотят отправиться на войну, не делают это тихо. Другое дело, что после возвращения завербованные не афишируют своё участие в войне, а в зоне боевых действий скрывают свои лица. Потому что по нашим законам их действия нелегальны.

— Что им за это грозит по сербским законам?

— Это серьезное уголовное преступление с реальными сроками заключения. Закон, запретивший гражданам Сербии участвовать в военных конфликтах за пределами страны, был принят в октябре 2014 года, после того как наши граждане отправились воевать на Донбасс. Информация об этом тогда спровоцировала огромный скандал на всю страну. Власть среагировала на него криминализацией не только самих подобных поездок и но и их организацией. Даже просто совет: «Драган, езжай воевать на Донбасс» в Сербии — уже преступление. Мне известно минимум о 19 обвинительных приговорах за эти действия.

— Насколько суровы были наказания?

— Я знаю о приговоре в 2,5 года заключения. Для Сербии это строгое наказание. Подобные меры сильно влияли на желание сербов ехать воевать. Уезжали туда не владельцы ресторанов или адвокаты, а, например, хулиганы и «псы войны», жившие ей ещё со времен балканских войн 1990‑х. Но я не знаю ни об одном приговоре за участие в нынешней войне России и Украины. Хотя эта война, очевидно, масштабнее той, что началась в 2014‑м. Тогда речь шла о нескольких десятках человек, уехавших воевать в Украину, нынешнюю цифру назвать сложно. И возможности для рекрутинга шире.

— Почему?

— Шефом БИА, когда расследовались дела за войну 2014-го года, был не Вулин. В те времена он был незначительной персоной. Сейчас государство даже не хочет расследовать этот рекрутинг. Тогда Россия официально отрицала своё участие в войне, сейчас она напала на Украину открыто. Тогда невозможно было себе представить на сайте российского государственного агентства RT-Balkan (часть холдинга Russia Today — прим. «Вёрстки») объявления о наборе на войну, то есть призыва к совершению уголовного преступления. Сейчас оно было. В медиа подобную рекламу можно встретить и сейчас. В отличие от 2014 года, когда сербы просто ехали воевать на Донбасс, сейчас рекрутинг проводится более «привлекательно». Сербы рекламируют на видео в соцсетях как они проходят военную подготовку внутри России и рассказывают как их хорошо обеспечили, одели, обули и вооружили. Раньше такое тоже невозможно было себе представить. Также нужно понимать, что «Вагнер» не только паравоенная, но и «пара-разведывательная» организация. Они действуют как тайно, так и явно. Не так давно мы видели как сербы посещали «Вагнер-центр» в Санкт-Петербурге.

— Кто это был?

— Например, Дамнян Кнежевич, лидер «Народного патруля» (крайне правая сербская группировка, известная рейдами против мигрантов — прим. ред), которого мы тоже называли в заявлении в прокуратуру. Это сербский нацист. Россия в целом расширила своё гибридное влияние на территории Сербии. Примерно 80% медиа, покрывающих территорию страны, находятся под российским влиянием. Они давят на самые глубокие чувства и сильные эмоции. «Путин защищает христианскую веру», и вообще «борется с ненавистным Западом, который бомбил Сербию». Он — ангел, Запад — зло и дьявол, таков нарратив. После такой обработки к тебе подходит человек из Вагнера и говорит — «Брат, не хочешь ли повоевать на стороне добра против дьявола?»

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

— Можно ли говорить, что сейчас воевать едут люди вроде Кнежевича?

— Нет. У многих из них (кто соглашается воевать, — прим. «Вёрстки») есть семьи, они живут в небольших небогатых городах с зарплатой в 350 евро. Они, «благодаря» СМИ, любят Путина. И тут им предлагают воевать за него и за несколько тысяч евро. Их пока немного только потому, что многие желающие всё ещё боятся уголовного преследования за участие в этой войне.

— Как это влияние подкрепляется деньгами?

— Потоки денег для усиления российского влияния в стране идут, в том числе, и через нефтегазовые компании с российским участием, работающие в Сербии. С точки зрения закона тут не к чему придраться, поэтому и поймать их на финансировании подобного шпионажа не представляется возможным. Например, жена пророссийского активиста может иметь фирму, которая поставляет по хорошей цене обыкновенный перец другой фирме, которая неявно связана, например, с NIS Petrol (крупнейшая нефтяная компания Сербии, контролируется «Газпром нефтью» — «Вёрстка»). Тот же Вулин, с моей точки зрения, российский агент влияния. На сайте нашего движения «Октябрь» есть полный список тех, кого мы таковыми считаем — более 4 тысяч фамилий.

— Это только националистические группировки?

— Я не знаю ни одной невинной «русско-сербской» организации. Чем они тут занимаются? Рассказывают про «геополитику», про ракеты НАТО в Румынии, про вред Евросоюза и США, про их попытки всех поработить. Нормальная русско-сербская организация занималась бы культурным и экономическим обменом. Но сколько русских товаров на полках в сербских магазинах? А сербских в российских? Единицы. Даже газ мы, после введения европейских санкций, теперь будем получать из Азербайджана. Как будто не было 50 лет российской монополии на этот товар. Вот реальная цена и масштаб братства и сотрудничества наших стран.

— Вас уже обвиняют в том, что вы «шпион НАТО». Вам есть что ответить?

— Я не получаю от НАТО, ЕС и кого-то еще подобного никаких денег. Но я искренне считают, что дорога в Евросоюз и НАТО, к либеральным ценностям, для Сербии — это дорога к безопасности и развитию. Можно ли из-за этого меня считать «шпионом НАТО»?

— Что вы будете делать дальше после отказа прокуратуры?

— Это только начало борьбы. Мы будем обжаловать эти решения не только в вышестоящие национальные инстанции, но и в международные организации.

Редакция «Вёрстки»