«К её груди приставили автомат и вытолкали из дома»

Андреевка находится в 60 километрах от Киева. С 28 февраля там на месяц обосновались войска российской армии. По словам местных жителей, около тысячи солдат и офицеров артиллерийской части жили в их домах, убивали и грабили сельчан. О происходившем в Андреевке узнали в Гааге — там, на конференции по привлечению к ответственности за военные преступления, показали ролик с участием жителя села Виталия Черкасова. «Вёрстка» поговорила с семьей Черкасовых и рассказывает, как они и их соседи переживали оккупацию.

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

«Папа, не возвращайся, тебя ищут. У нас в доме россияне»

Виталию Черкасову 56 лет. Полжизни он прожил в Андреевке Киевской области, занимался ремонтом автомобилей, а на досуге коллекционировал макеты оружия. Дома он собрал практически полный арсенал советского вооружения, включая все серии автоматов Калашникова. При этом, по словам Виталия, до начала войны он и представить себе не мог, что вместо макета ему придётся взять в руки настоящий автомат.

Андреевка — небольшое село на полторы тысячи человек в часе езды от Киева. Здесь всего несколько улиц. Дом Черкасова находится в центре, напротив сельсовета. Виталий до недавнего времени спокойно жил в нём вместе с женой Алёной и их 19-летней дочерью Евой. Там же проживал брат Алёны Павел и их мать — тёща Виталия. Ей было 76 лет, и в последнее время она уже не могла передвигаться самостоятельно. Павел и Алёна ухаживали за ней, пока Виталий работал, а дочь Ева ходила на пары в университет.

Сразу после начала войны Черкасов записался в ряды местной теробороны. Он вспоминает, что в день, когда российские войска подошли к селу, его не было дома: он дежурил в штабе добровольцев, который располагался в заброшенном здании на краю села.

Виталий рассказывает, что российская армия двигалась со стороны Чернобыля колоннами и шла через Бородянку. Первые колонны стали заходить в село 27-го февраля. «Вечером 28 февраля вошла четвёртая, — говорит он. — Военные остановились у сельсовета, и мой дом стал первым, куда они вошли. Через какое-то время я получил SMS от дочери: „Папа, не возвращайся, тебя ищут. У нас в доме россияне“. После этого связь с родными пропала».

Виталий и другие участники местной теробороны решили, что, если они начнут партизанскую войну против российских военных, это может спровоцировать тех на террор села. Поэтому в ночь захвата они покинули Андреевку и отправились в сторону Киева.

«Кто с оружием, выходите»

Андреевка стала одним из многих населённых пунктов, которые российская армия заняла в первые недели войны, когда активно продвигалась к Киеву. При захвате сёл и деревень солдаты и офицеры обычно забирали себе дома местных жителей. В центральной части поселений организовывали штаб, а вдоль границ и на улицах выставляли артиллерию. Одновременно с этими действиями они начинали «зачистки»: обыскивали здания, искали украинских военных, запугивали и порой убивали мирных жителей. В Андреевке «зачистки», по словам сельчан, начались с 1 марта.

«В первую ночь они ходили по улицам и кричали: „Кто с оружием, выходите!“ А на следующий день, 1 марта, они уже начали убивать, — вспоминает Виталий. — Заходили в дома и обыскивали всех мужчин моложе 60 лет, раздевали практически догола, чтобы увидеть, есть ли, например, синяки на коленях или на локтях, искали следы от приклада на правом плече».

Черкасов говорит, что в тот день расстреляли его 23-летнего соседа. При обыске у него дома нашли военный билет — год назад он вернулся со срочной службы. По мнению Виталия, это и послужило поводом для убийства.

Впоследствии убийств было ещё много. Десятого марта застрелили и 36-летнего двоюродного брата старосты села — Виталия Кибукевича. Как объясняет Черкасов, из-за родственных связей. В тот же день, по его словам, убили ещё двоих молодых мужчин. Им всем связали руки за спиной и выстрелили в затылок. Хоронить убитых соседям запретили — но те всё равно сделали это через два дня, ночью и тайком.

Одновременно с обысками и убийствами в Андреевке происходили грабежи и насилие в отношении женщин и девочек.

«Мне просто повезло, что в моём доме были именно офицеры»

Алёна, жена Виталия, рассказала, что, войдя в дом Черкасовых, российские военные в первую очередь забрали у всей семьи смартфоны. Телефон их с Виталием дочери Евы они и вовсе расстреляли.

Всем, кто находился в доме, запретили выходить на улицу. Брата Алёны Павла военные хотели забрать, но та смогла убедить их, что 40-летний мужчина со слабым здоровьем, присматривающий за матерью, не представляет опасности.

В ту же ночь у Черкасовых прошёл обыск. Солдаты нашли коллекцию макетов оружия и поняли, что в доме есть ещё один мужчина. Они требовали, чтобы семья рассказала, где скрывается Виталий. Алёна ответила, что тот ещё 25 февраля уехал в Киев и не возвращался. На некоторое время военных это успокоило.

На участке семьи Черкасовых, помимо основного дома, стоял гостевой с баней и сарай. Военные организовали в гостевом доме штаб. Жили в нём, по рассказам Алёны, офицеры: капитаны и майоры. В сарай периодически приводили мирных жителей села — оттуда были слышны их крики.

Саму семью первое время не трогали. «В нашем селе были случаи изнасилования женщин, — говорит Виталий. — Я не знаю, может быть, мне просто повезло, что в моём доме были именно офицеры, и жена с дочерью не пострадали».

Несколько дней прошли относительно спокойно. Но потом, в очередной раз опрашивая соседей, военные выяснили, что Черкасова видели в селе 26 и 27 февраля. Они решили, что Алёна соврала им, и повели её на улицу — как ей самой показалось, на расстрел.

«К её груди приставили автомат и вытолкали из дома, — вспоминает Павел, брат Алёны. — В дом пришли солдаты, они загородили мне выход из комнаты. Прошло буквально полторы минуты, и я услышал на улице автоматную очередь. Я подумал, что Алёну убили. А потом услышал, как она начала плакать, и понял, что стреляли не в неё».

«У нас многие офицеры боятся своих солдат»

Жители Андреевки рассказывали Черкасову, что много раз видели солдат пьяными, одетыми в гражданскую одежду сельчан и разъезжающими на их машинах. Кто-то из сельчан пытался жаловаться офицерам, но это ни к чему не приводило.

«Мой сосед всё время оккупации провёл в селе, — рассказывает Виталий. — Однажды к нему в дом зашёл какой-то российский офицер, спросил, нужно ли чем-то помочь. Сосед вспоминал: „Мы разговариваем с этим офицером, а по улице за его спиной проезжает российский солдат в гражданской одежде, причём видно, что нетрезвый“».

По рассказам соседа, он указал офицеру на это и попросил объяснить, почему «нет дисциплины». А тот ответил: «У нас многие офицеры сами боятся своих солдат».

В июне Генпрокуратура Украины обнародовала имя двух российских солдат, предположительно находившихся в то время в Андреевке. Один из них — 21-летний Даниил Фролкин родом из Рубцовска, служащий 64‑й отдельной мотострелковой бригады Сухопутных войск. После вывода войск из под Киева, 18 апреля, указом Путина этой бригаде присвоили наименование «гвардейская» — за «массовый героизм и отвагу, стойкость и мужество». Второй военный — десантник Чингиз Атантаев.

Фролкина обвиняют в нарушении законов и обычаев войны, а также в умышленном убийстве. По данным следствия, он вместе с другим солдатом задержал жителя Андреевки, избил и выстрелил ему в голову. Кроме того, солдат украл генератор, медали и ордена 96-летнего ветерана Великой Отечественной войны. По словам жителей села, такое поведение было вполне типичным для российских солдат во время оккупации.

Фролкина опознали после окончания оккупации. Когда российские военные ушли, на выезде из села на обочине сельчане нашли мобильный телефон. В памяти смартфона были фотографии, где предположительно Даниил Фролкин позирует с автоматом. Также сохранились и фотографии других солдат, которых пока не идентифицировали.

Смартфон, на который фотографировался Фролкин, принадлежит родственникам Виталия. Черкасов говорит, что, скорее всего, солдаты украли его, а потом обронили во время отвода войск.

После окончания оккупации в домах, где жили российские военнослужащие, также нашли документы и нагрудные знаки нескольких военных. Среди них — 23-летний выпускник Казанского танкового училища Василий Тарануха и 25-летний уроженец Благовещенска Владислав Погорельцев.

Чтобы не пропустить новые тексты «Вёрстки», подписывайтесь на наш телеграм-канал

«Нам надо убежать, потому что сейчас мы все погибнем»

Седьмого марта Андреевка попала под перекрёстный обстрел. Утром, услышав звуки ударов, Алёна с дочерью спрятались в погребе. Павел пошёл проверить мать, но не успел он войти в её комнату, как дом, по его словам, «подпрыгнул» и появился дым. Он подбежал к матери, попытался помочь ей выйти на улицу, но обнаружил, что она больше не дышит.

В это время Алёна с Евой выбежали на улицу из погреба и увидели, что горит крыша гостевой кухни. На участке были следы крови, лежало оружие. Военных поблизости видно не было, и, когда Павел тоже вышел из дома, Черкасовы решили попробовать выехать из села.

«Я завожу машину, выгоняю из гаража. Тут из окопа, вырытого рядом с нашими воротами, выскакивает российский солдат, глушит машину и забирает ключи, — рассказывает Павел. — Я уже был в таком состоянии аффекта, что начал на него кричать: „Что ты делаешь? Отдай ключи! Нам надо убежать, потому что мы сейчас все погибнем!“ Но солдат забрал ключи и убежал на другую улицу. Вокруг летают осколки, взрывы. Мы не знаем, что делать. Вдруг он возвращается и говорит: „Разрешили. У вас есть две минуты, чтобы уехать на окраину села“».

По словам Павла, служащий также посоветовал ему нарисовать на машине буквы Z и V, чтобы по ней не стреляли. Они с Алёной последовали совету и через пять минут уже были у родственников на другом, более безопасном конце села.

«До того дня я каждый день писал этим родственникам SMS и спрашивал, как там моя семья, — рассказывает Виталий. — Они отвечали, что не знают, потому что им не разрешают перемещаться по селу. А в тот день они написали: „Ева, Алёна и Павел у нас“. Имён было только три, и я сразу понял, что с тёщей что-то случилось. Алёна бы маму никогда не бросила».

На следующий день, 8 марта, семья Черкасовых покинула село и отправилась в Ровно. Выехать им помогли добровольцы из теробороны. 15 марта Виталий встретился с женой и дочерью.

«Мёртвые люди исчезли, понимаете?»

Российские войска вышли из Андреевки 30 марта, когда отступали от Киева. Виталий говорит, что на следующий день, 31 марта, сельчане всё ещё боялись выходить на улицу. Спокойно перемещаться они начали 1 апреля, когда прибыли сотрудники военной прокуратуры. Начался поиск погибших жителей и оценка нанесённого ущерба.

«У нас в селе очень много людей оказалось убито, — говорит Виталий. — Самое страшное, что мы не знаем, где они находятся, где их похоронили. В первую неделю марта много мёртвых людей лежало прямо на улице. Россияне не разрешали их забирать и хоронить. А после того, как село освободили, многие из них просто куда-то пропали. Мёртвые люди исчезли, понимаете? Пока что мы нашли лишь 30 тел».

Черкасов говорит, что среди убитых большинство — мужчины. Многих из них в селе раньше не видели. Он предполагает, что в Андреевку могли привезти пленных из других населённых пунктов.

«Когда мои родные выезжали из дома, они видели на улице убитую женщину и двоих мужчин, — говорит Виталий. — Впоследствии никто из наших местных не опознал этих людей».

Также на территории села обнаружили тело 35-летнего волонтёра Красного Креста Евгения Пискотина. Рядом стоял его сгоревший микроавтобус. До этого он не выходил на связь с 3 марта.

«Когда мы хотели его забрать, сапёры сказали, чтобы мы его не трогали: есть большая вероятность, что труп заминирован, — вспоминает Виталий. — Потом оказалось, что и правда заминирован. Причём этот человек был официальным волонтёром Красного Креста: с документами, и на машине у него был красный крест. Тем не менее они его убили. А почему — вообще непонятно».

Виталий говорит, что вместе с другими сельчанами он также нашёл тело погибшего российского солдата — оно лежало рядом с российским танком. На вид Черкасову показалось, что военный был совсем молодым.

«Мы его похоронили и крест поставили, — рассказывает Виталий. — Убитый враг — уже не враг, это просто убитый человек. Наших погибших они мусором забрасывали. Мы их солдата просто взяли и похоронили по-человечески. В белых кроссовках он был. Они с удовольствием носили гражданскую одежду».

«Она не знает, сможет ли когда-нибудь вернуться в Андреевку»

После оккупации от дома Черкасовых остались одни голые стены. Крыша и облицовка разрушились из-за обстрелов. Мебель и вещи, уверен Виталий, вынесли военные, когда отступали.

«Я даже знаю несколько домов в нашем селе, где они просто делали склады, — утверждает Виталий. — Приносили туда украденное. А потом, перед тем как солдаты вышли из села, к этим домам стали подъезжать фуры. Солдаты загружали в них бытовую технику, одежду. Всё, что можно было унести, они забрали».

Черкасов с апреля живёт в селе и восстанавливает дом. Его родные после эвакуации из Андреевки уехали в Германию. Захотят ли они когда-нибудь вернуться назад, Виталий не знает. Но сам он говорит, что уезжать не планирует.

«Жена очень боится, — рассказывает он. — Она не знает, сможет ли когда-нибудь вернуться в Андреевку и жить в этом доме. Восемь дней она жила там под угрозой физической расправы и расстрела».

«Это только вопрос времени — когда они все предстанут перед судом»

На сегодня Генпрокуратура Украины расследует более 25 тысяч военных преступлений, предположительно совершённых с начала российского вторжения. Ежедневно следователи получают сообщения о 200 – 300 преступлениях.

«Очень важно, чтобы российские военные, которые решили убивать мирных жителей, пытать мирных жителей, насиловать мирных жителей, понимали, что это только вопрос времени — когда они все предстанут перед судом», — сказала Ирина Венедиктова (бывшая генпрокурор Украины, уволена с должности 17 июля. — Прим. ред.) в интервью «Би-би-си».

Справедливого разбирательства ждут и жители села, пострадавшие и потерявшие близких. На сегодня в селе, по словам Виталия Черкасова, разрушены порядка 200 домов из 250. Около 40 % из них уже не подлежат восстановлению.

Обновлено:

После выхода текста Виталий Черкасов рассказал, что его тёща оказалась жива — он нашёл её, когда вернулся в село в апреле. 

«Мне рассказали, что седьмого марта солдаты вытащили из моего дома женщину и кинули на улице, — объяснил он. — Через некоторое время, видимо, от холода, она пришла в сознание и начала шевелиться. Россияне, увидев, что она жива, остановили гражданскую машину, которая проходила через село, и загрузили в неё эту женщину. Я нашел эту машину и узнал, что они отвезли её в больницу, которая находится в селе Клавдиево. Там я и нашел свою тёщу»

Все фото предоставлены Виталием Черкасовым

Редакция «Вёрстки»